С горестными предчувствиями ехал я встречать Новгородцева в Шереметьево-2. Выйдет иностранец, милостиво кивнёт почитателям, и только его этот НОРИС и видел. Сядет в тачку и отправится с Жигульским, Липницким и К° по валютным местам отдыха.
"Ты приедешь в Опалиху, в наш лагерь?" - спрашивали командоры НОРИСА Андрей Кочебин и Игорь Гаратенко, - "Там и Сева должен быть к вечеру."
"Ха-ха" - думал я про себя, - "Ждите. Так он и потащился на ночь глядя куда-то в леса, к чёрту на кулички."
Но в дураках оказался я сам.
Сева не только приехал в палаточный лагерь но и до самого конца "пребывания" в СССР" ни разу ни в чём не обманул и не подвёл своих друзей.
А перед отлётом вообще каким-то непостижимым образом исхитрился провести всю бригаду, пришедшую его проводить, в "буфет, для людей закрытый." Мы пили кофе, Сева о Каринной - свой английский чай, и юбиляр рассказывал напоследок, чем настоящие буржуи, обладатели "старых денег", отличаются от наших фарцовщиков из "СП". И ещё многое другое.
Может быть, то, о чём я пишу, это для Англии просто норма - "элементарная", так сказать, "порядочность." И не стоило бы об этом писать.
Но у нас-то норма другая: что для музыкантов публика - это "урла", а депутатам уже на следующий день после избрания трагически не хватает времени на тех, кому они вчера ещё клялись в верности (на поездки за границу за их счёт времени хватает).
Поэтому для меня чисто человеческий момент в поведении Севы значил гораздо больше, чем весь его несомненный профессионализм, талант, еtс.
Как западный человек, он плюралист, он за то, чтобы всё имело право на существование. Но своё такое же несомненное право выбора он реализует в передаче, где он сам хозяин и как хозяин поддерживает вполне определённый культурный уровень. И вот оказывается, что у этой умной, интеллигентной передачи поклонников в СССР уж во всяком случае не меньше, чем у "Зв.дорожки" и "Программы А-а" вместе взятых. Вдумайтесь: почти 4 сотни человек приехали в Москву со всех концов страны, некоторым ехать было дальше, чем из Лондона - только для того, чтобы поздравить Всеволода Борисовича с днём рождения. Значит народ у нас, оказывается, разный.
11 июля Новгородцев вернулся в Альбион. Реальность заключается в том, что сегодня профессионально заниматься своим делом - просвещением России - он может только из Лондона. В Отечестве места для этого по-прежнему нет.
В рубке речного крейсера "НОРИС", следующего по маршруту "Площадь Нагина - Коломенское".
над крейсером, пугая набережные, развевается рядом с его родным флагом, ещё и черный с черепом и с надписью "МЕТАL"
Вопросы учеников и членов команды порою несколько изменяют курс севиного монолога.
Если бы я приехал в ноябре, то 18 ноября исполнилось бы ровно 15 лет, как я не был в Союзе.
Москва расстроилась по новому проекту. Естественно, это железобетон. Английский опыт уже показал, что эти застройки социалистического типа - они странным образом влияют на новое поколение, на его психологию. Этот наш английский социалистический опыт - весь целиком и полностью отрицательный.Сейчас в Англии застройку "для трудящихся" (говоря нашим языком) взрывают, потому что там никто не хочет жить, таи развивается бандитизм, городская всякая сумятица нехорошая... Я верю в метафизическое взаимоотношение человека и искусства, человека и его окружения. И к сожалению, должен сказать, что в этих кварталах следующее поколение вырастает не теми людьми.
Расстроенная Москва тяжёлое впечатление производит.
- Английский социализм - это лейбористы?
Да, английский социализм - это лейбористы, это составная часть нашей сегодняшней английской жизни.
- А люди в России?
Люди изменились в две стороны. Во-первых, деградация национального характера - процесс, который не приостановился за 15 лет. То есть, люди стали злее, агрессивнее. Но за последние 5 лет, конечно, они стали и более открытыми. Так что всё, что есть внутри людей, выплескивается наружу в большей степени и становится заметнее.
- НОРИС?
Мы говорим на одном языке. Это можно сравнить с семейной беседой.
- Советский рок? Катастрофическая ситуация?..
Рок - что видах, о том поёт. Рок отдельно винить нельзя: всё идёт, как идёт. Кроме того, рок встаёт на свои ноги - и поэзия, литература, все виды искусства. Какая ещё страна могла собрать вечер поэзии на 100 000 человек? Не было такого нигде, нет, и никогда уже не станет, - но это был не совсем вечер поэзии. Воспринимался он как политический митинг, друг друга локтями толкали и подмигивали: "ну, ты понимаешь, что здесь творится?" Наконец, с открытием политической жизни поэзия встаёт на свои ноги. Она уже считается "изящной словесностью", как 10 тысяч лет тому назад. В обществе всё встаёт на места. И вода принимает форму стакана. То же самое и с роком. Рок привлекал внимание не своими достоинствами, вернее - не только своими достоинствами. Теперь когда он встал на свои ноги, естественно, маятник качнулся в другую сторону. Но маятник не может долго удержаться в этом положении -он стремится к центру.
- Наши за рубежом?
- Помните, у Ильфа и Петрова: "Запад нам поможет!" Они, конечно, издевались в своё время, но к сожалению, категорические заявления о каком-то "Западе" до сих пор гуляют. Какой "Запад"? Юго-Запад? Северо-Запад? Мы же говорим о колоссальном множестве стран, каждая из них со своей национальной культурой, укладом. И совершенно разными системами оценок. Например, Италия - страна совершенно эстрадная, как и Франция. Там наш рок может казаться чем-то эзотерическим и крутым. Приедете вы в Англию -на это никто и бровью не поведёт, потому что они всё это видели-перевидели. И т.д. Ни о каком "Западе" нельзя говорить. Это происходит от нашего полного незнания заграничной жизни. То есть: для нас был "кордон" и было "закордонье". А сейчас, когда люди начали ездить, начали и разбираться. Да поговорите с любой группой, побывавшей в разных странах - она вам даст дифференцированную информацию. В Германии прошли, во Франции прошли, в Англии не прошли и т.д.
- Идеализируете. Будет картина в свою пользу.
- Ну, всякому артисту, конечно, лестно, когда ему хлопают. Они всю жизнь воспринимают через аплодисменты. Всякий артист в каком-то смысле шизофреник, как и всякий серьёзный писатель. Нормальный человек так просто на сцену не полезет. Нормальный, здоровый и сбалансированный человек должен жить и радоваться жизни - теоретически он не должен ни писать, ни рисовать, ни играть...
- Ни политикой заниматься.
- Да, просто должен жить и жизни радоваться. Если он куда-то лезет, значит, у него есть какие-то лёгкие отклонения.
- Ну, какой успех? Ну, хлопали, вызывали на "бис". АВИА вызывали на "бис". Успех определяется тем, пригласили ли ещё раз.
- Пригласили?
- АВИА едет в Шотландию второй раз, и вроде бы их приглашают ещё, в третий раз. Так что у них в этом плане какой-то успех есть.
- Это мода: "перестройка - Горбачёв" или действительно восприятие искусства?
- На такой уровень, если кто и начинает выходить - но не вышел. Единственный пример, который я пока приводил - АВИА - и то они не на Англию замкнулись, а на Шотландию. Но приезжают в третий раз - это уже реально.
- Не совсем тактичный вопрос: были ли "источники вдохновения" при создании передачи?
- Если говорить о влиянии, то может быть, наберу процентов на 15, не больше. В частности, был такой человек, он сейчас у нас на телевидении работает - Терри Логан. Он был диск-жокеем для старшего поколения... более литературный. У него был ряд приёмов, которые я, кстати, не перенял - но дух этих приёмов впитался в меня. Я его часто по утрам слушал, просыпаясь.
Он, например, не боялся делать паузы в эфире до 30-40 секунд. Это у него был такой артистический метод подчёркивания: он как бы в замешательстве. Мне трудно это объяснить. Но он очень остроумный мужик - ирландец, литературный, как все ирландцы. У них страна, которая производит Джеймсов Джойсов разных калибров беспрестанно. У них мышление другое, у ирландцев. Многие их считают глупыми, и над ними смеются, как над чукчами. Английский эквивалент анекдота о чукче - это анекдот об ирландце. Типа: ирландца, предположим, уволили - он на буровой вышке работал - за то, что он булкой кормил вертолёт. Его считают идиотом, а на самом деле он, может быть, просто человек высокой поэтичности, а это на буровой вышке никому в голову не пришло.
У них мозги немного набекрень с нашей точки зрения. Но это не значит, что они не правы., а мы правы. Они странные люди - отсюда ирландский терроризм. Их нашей логикой не прошибешь. Для нас - терроризм, а для них это - свобода. Они там лошадей взрывают... беззащитных людей солдат, которые учатся играть на тромбоне... Им всё нипочём.
Ещё я привёз фольклор - я же 10 лет на гастроли ездил. А что делает гастрольный артист в автобусе? Надо же заниматься травлей, рассказами, развлекать друг друга, иначе просто помрёшь. Вот это я привёз с собой. И я всё-таки читал довольно много. Последние 7 лет в России я читал только по-английски. И самая главная побудительная причина - что мне стало скучно. Потому что чем отличается музыкант или артист, выступающий на сцене, от критика? Музыкант и артист должны чувствовать свою аудиторию. Они должны так строить выступление, чтобы аудитория не заснула и не ушла. Ощущение аудитории у меня со времён работы на сцене осталось. Одной из причин ухода из джаз-оркестра было как раз то, что я видел как аудитория нас принимает, очень плохо. И мне было просто стыдно в зал смотреть. Первые ряды ножкой притаптывали в такт, а остальные сидят с совершенно стеклянными глазами. Мне было настолько неудобно в течение нескольких месяцев, что это стало одной из причин, почему я ушёл. И вот этот стыд - быть непонятым аудиторией - во мне очень так сильно сидел. Поэтому развлекательный момент, который у меня поначалу перехлёстывал, происходил именно оттуда. Мне страшно было, что кому-то станет скучно. Это раз.
Во-вторых, что такое критик, вещающий сверху вниз на аудиторию? Это идёт по русскому принципу:
Ебёна мать для русского народа -
Как соль для щей,
Как волк для огорода.
Ебёна мать имеет разное значенье.
Вот, например, к себе почтенье:
Вот Я, ебёна мать!
И например, к другим презренье:
Эй ты, ебёна мать!
Так вот, критик выступает с позиции: "вот Я, ебёна мать!" Я вот знаю, я вот вам вещаю. Это происходит от нашей культуры около- или псевдо-научности. Опять сошлюсь на анекдот, где девочка спрашивает, кто такой Карл Маркс, и ей говорят: "это был великий экономист". Она говорит:
- Как наша тётя Роза?
- Ей говорят: "Что ты, наша тётя Роза - старший экономист." Вот эта жажда чинов, званий, важность - это в принципе корнями уходит в неграмотных родителей, или дедушек. Это желание через учёность, образованность свою показать, что я что-то значу. Кроме того, система наших научных степеней, когда "учёным можешь и не быть, а кандидатом быть обязан", привела к тому, что написаны тысячи диссертаций ни о чём. Эта "образованщина", наукообразность - она заполонила всё. Поэтому и критик может быть только тот человек, который кончил "критический факультет", который всю эту магию слов, все эти штампы выучил и сигнальным языком всем говорит: "Слушайте меня! Я знаю слова! Я критик." И здесь был абсолютный культурный тупик. Из него нужно было как-то выбираться. Я-то всю эту академическую и научную сферу глубоко презирал внутренне, и надеялся досмеяться. Но в одиночку-то не попрёшь же - их вся страна! В их руках все газеты, радио, ТВ. Но я понимал: это их сила, и это же их слабость.
Ну что можно было в 77-м году? Выстраивать. какие-то теории завоевания мира? Я просто тихенько сидел у микрофона и своим людям чё-то говорил, что, может быть, им на кухне понравится. Вот и всё. А что уж из этого вышло - этому сегодня вы свидетели.
(Звучат разные высокие оценки Севиной передачи, в том числе: "все, кто в Союзе в этой области работает - в лучшем случае ученики Новгородцева, в худшем - ученики Жданова, притворяющиеся рок-критиками..."
- Но это ведь не моя заслуга. Меня перст Божий привёл. Моё попадание - это стечение такого количества случайностей, какое теория вероятностей не объясняет. Выстраивается цепь событий - чистая мистика. Не я на Би Би Си попал, а как бы меня работа выбрала. История длинная, когда-нибудь я её расскажу. Меня нашли совершенно случайно. Алексей Леонидов из Лондона пришёл в нашу квартиру мать свою разыскивать. Почему-то приехал в Рим, из Рима в Остию, из Остии в наш район. В нашем районе она нашёл нашу квартиру. Почему так - я до сих пор понять не могу. И он меня начал сманивать. Не на эту роль - просто работать. Им нужны были люди со знанием языка, которые могли бы переводить и вещать. Я ведь на Би Би Си пришёл просто как рабочий ослик. Сдал экзамены по переводу, по голосу. На Би Би Си же не берут вести такую-то программу или такую-то. Я прошёл все стадии. Собеседования... И первые месяца четыре ни о каких передачах и речи не шло. Это уже потом, узнав, что я работал музыкантом, мне дали пол-программы Сэма Джонса: неделю вёл он, неделю я. Потом он уехал в Америку. Поначалу зарождалось всё очень скромно. Я первые годы занимался чисто партизанской деятельностью - с постной миной шёл в студию, записывал там свои эти выпады всякие - и тихенько, скромненько, как набедокуривший школьник, ленту клал на полку. Её передавали, и никому дела не было до этой музыкальной передачи. Народу мало, работы много, прослушивать всё это было некогда. Прошло полтора года, стали поступать письма.
- Неужели доходили?
- Да - одно из сотни, через третьи страны. Мной заинтересовались, стали смотреть мои сценарии и ужаснулись. И к 1980 году относятся трения мои с начальством. Трения, скажем, чисто эстетического плана, потому что моя редакторша - дама из средней буржуазии, upper middle class, живёт в загородном поместье, у неё конюшня своя и конь в серых яблоках. Мы говорили, что если она в плохом настроении, значит, конь сегодня не покакал с утра. Это была жестокая шутка. Может, несправедливая. Но что-то в этом было. Она была дама одинокая, замуж так и не вышла. Из очень хорошей английской семьи. У неё фамилия была с чёрточкой - с дефисом: типа Щепкина-Куперник, Карнович-Валуа. А в Англии это уже признак породы. И конечно, ей было уже за 50, и хоть она русский знала прекрасно, но как она могла, дама почти аристократического происхождения, живущая в своём поместье, понять проблемы, ну, скажем, русского полурабочего молодого человека, раздавленного, забитого со всех сторон, оболганного и загнанного вообще на уровень половой доски. Конечно, нет. А я свою аудиторию более-менее чувствовал, но ей этого было не объяснить. Поэтому у нас возникли стилистические разногласия. Так продолжалось около года. Резали немного, но резали. Почему я расстраивался? Чтобы выбить хорошие 1,5-2 минуты вступления, нужно 8 часов работать, так сурово работать, потому что нужно придумать что-то концептуальное, а это самое трудное.
- Передача делается долго?
- Довольно долго. Не по деньгам долго. Передачу, в принципе, надо за полдня записать - а я над ней сижу два дня. И так до сих пор, уже 12 лет спустя, я спуску себе не даю. Бывает, время отнимают какие-то дела, остаётся - полтора дня или день. Ну тогда я несчастный человек. Потому что на чистом адреналине...Хотя я писать могу быстро, могу сесть, наговорить, но не в этом же смысл. Надо, чтобы каждая передача хотя бы на миллиметр шла дальше предыдущей. Но этот механизм, как оказалось спустя 12 лет, хорош тем, что он стимулирует собственный рост. Естъ люди, с которыми мы начинали вместе, и которые или по пути меньшего сопротивления - и там роста меньше. Себе потакаешь, гладишь по шёрстке, и стимула нет.
У меня на столе лежит 400 нечитаных писем. Сердце болит. Читать, отвечать... Каждую минуту я трачу на общение. Общение стало работой.
(Предлагается: не открыть ли в Москве, где есть музыкальный центр Стаса Намина, Центр Севы Новгородцева).
- Звучит громко. Я подхожу чисто по-английски, прагматично. Будет дело - будем делать. А просто так заниматься созданием сказок и мифов ни к чему. Мы уже и так от сказочного сознания страдаем. Вся страна на сказочном сознании выращена.
- Есть ли в Англии такие, кто открывает рот под фонограмму (а потом из-за этой фонограммы ещё между собой дерутся)?
- Все, что у нас есть - всё и там есть. Этой эстраде там столько же лет, если не больше. Только наша беда в том, что мы до сих пор страдаем некой однопартийностью мышления. Всё время у нас одна пара рельс, и по ней мчит один паровоз. Надо мыслить так: как на станции - рельс порядка 150, и поезда снуют туда-сюда. Всё должно быть. Сейчас обрушились на этот "Ласковый май". Ну выключите вы телевизор, Господи, переключите на то, что вам интересно. Видимо, не на что переключить. Из-за этого защищенность на одном и том же явлении.
- Вы здесь смотрели коммерческий канал?
- Нет, не смотрел.
(Севу пытаются убедить, что "переключиться" не на что).
- К сожалению, я должен сказать, что демократия имеет свои издержки. И одна из них - это снижение качества, особенно в искусстве - потому что все восхищаться высоким не могут. Есть высокое, среднее, низкое и очень низкое. И, к сожалению, первый результат демократии -это снижение в сторону общего знаменателя. Потом начнётся образование народа, медленный подъём - общий подъём.
Помните, в 50-е годы была песня "Мишка, Мишка, где твоя улыбка?" Это был страшный хит, и народ его весь дико обожал. Но по радио играть было нельзя. Почему? Критики говорили, что это банально. Но какое право имеет критик говорить на всю Москву: это банально. Это было время диктата. Если б сегодня этот "Мишка, Мишка..." был написан, он бы заполнил весь эфир.
Каждый должен слушать то, что ему нравится.
А я делаю программу не то, чтобы под себя, а под людей, которые её как бы слушают. Я по сравнению со своими вкусами передачу занижаю. Под себя я бы делал, может, совсем не то. Но у меня функция общественная, я - слуга народа, я что-то несу из одной страны в другую.
(Высокие оценки передачи Новгородцева, уровень которой и так совсем не низкий...)
- Как по-христиански относиться к тем, кто 5 лет назад писал статьи про "Левенштейна, именующего себя Севой Новгородцевым" и пр.
(См. "Экран и сцена", 1990, № 26, "Пасъянс")
Букву даже не ту ставили. "Лёвенштейн" - это от слов "львиный камень", два "е" в фамилии, а они писали "Левин", как будто от "левита". У нас предки пришли через Восточную Пруссию. По отцу фамилия живёт в России 100-110 лет. Мы говорили о христианском прощении. Можно обмануть, можно украсть - и даже, может быть, никто не заметит, и не узнает. Но в тот момент, когда ты это делаешь, ты наносишь сам себе непоправимый вред, потому что рубцы на душе, как бы незаметные, остаются. Есть закон тяготения, который можно определить, уронив предмет - он сразу брякнется на пол. Или поскользнёшься и расшибешь себе нос. Точно так же в невидимой духовной сфере есть совершенно чёткие, совершенно непреодолимые законы. Их можно игнорировать, можно говорить, что их не существует, тем не менее, существование их от этого не убывает. Сегодняшнее положение в стране есть лучшая иллюстрация того, что эти законы существуют, и что может произойти, если их систематически нарушать. Поэтому всякий лгущий и всякий лжесвидетельствующий сам себе вредит. То, что написано, остаётся навсегда, будут ли это читать или нет.
Более того, и после гробовой доски всё это останется. Этим людям можно только посочувствовать, у меня обиды на них нет. Я любому из этих могу с чистым сердцем руку пожать, исключительно - с сочувствием.
- Как Шевчук прощал-прощал, потом всё-таки дал одному по морде.
- К счастью, я разделён расстоянием.
Я не артист, как Шевчук, у него уязвимое нутро. Он выкладывается на сцене, сердце открывает на сцене. Я понимаю, он мог бы стукнуть.
- Всеволод Борисович, сердце болит?
- Сердце? Знаете, у меня уже отболело. Я уже приехал сюда, как подданный Короны - во всех смыслах.
- Но всё-таки морское дело...
- О, морское дело!! Ну как же! "Отдать продольный!" Море, вода...
- Вы же штурман бывший...
- И бывший, и настоящий. Регулярно хожу под парусом. В прошлом году у меня денег не было. А в позапрошлом две недели на яхте где-то в Вест-Индских островах всё-таки отплавали.
Я если ложусь спать, меня так не разбудить - сплю крепко, нервы еще в порядке, но ночью на якоре стоит яхта, яхта большая - 7 с половиной тонн, на 8 человек, мы вдвоём с Каринной. Я просыпался каждые 10 минут, проверял якорный канат, не занесло ли куда течением. Всё-таки старые капитанские инстинкты пробуждаются.
- Откуда неиссякаемый ключ заставок к передачам?
- Это работа. Чистый лист бумаги. Садишься и начинаешь себя терзать, пока что-нибудь не вытерзаешь. И всё. Есть система заделов, вырабатывается за годы как у всех людей, которые пишут в каком-то ключе. Что-нибудь приснится тогда. Но в принципе - надо работать. Я уверен, любой человек, задавшись целью, сядет, и может, с первого раза не выйдет, не выйдет со второго, но если это делать регулярно, у всякого образуется свой стиль и подход.
- Почему в передачах нет "эффекта эмиграции"?
- Во-первых, у меня много писем, я всё время этим живу, и конечно, то, что вы слышите в передаче - это как в плавучей льдине, одна десятая. То, что питает эти заставки - всё, конечно, под водой: и письма, и чтение литературы, и всякие телевизоры, и всё что я слышу со всех сторон. На самом деле спектр деятельности у меня намного, намного шире. И из всех сфер понемножечку просачивается.
РЕПРОДУКТОР: ФОТОГРАФИРОВАТЬ В ШЛЮЗЕ ЗАПРЕЩЕНО, НАМ СДЕЛАЛИ ЗАМЕЧАНИЕ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ ДЕЛАЙТЕ ЭТОГО!
- Совковые дела пошли... Очень интересный объект для шпионов...
(Почему-то от шпионажа разговор переходит на МУХОМОРОВ).
МУХОМОРЫ - на моей совести пятно, потому что я их привёл к таким неприятностям. Но передал я их с их согласия, которое пришло через третьих лиц. Иначе я бы их в эфир не выпустил.
(Севу уверяют, что никакой его вины в ссылке художников из группы МУХОМОР в 84 г. нет)
- Кто сделал концептуальное открытие в своё время - так это они. Качественный скачок.
"Молодой солдат стройбата..."
До сих пор помню!
"Сапогом прошёл по яйцам..."
Это было художественное осмысление жизни и игра с языком. Жаль, что лента у меня скверного качества - я бы с удовольствием её переписал. - А делалось все между стаканами портвейна.
- Как и всё лучшее - всё начинается с шутки. Потому что в юморе есть своя непонятная энергия, и юмор пробивает напрямую.
- Может, ещё что-нибудь новое появится...
- Но появление нового мерками старого никогда не измеряется, поэтому о будущем мы никогда ничего не можем знать. Будущее непредсказуемо совершенно, рождаются качественно новые категории. Куда выплеснет всё это дело? Сейчас начинается новый период, скорее горизонтальный, нежели вертикальный: когда участвует большое количество людей, происходит "растекание" на большой поверхности, массовые процессы.
- Вы намеренно не сделали из своего приезда официального шоу?
- С моей-то самоиронией... Я самого себя совершенно не уважаю. И если есть какая-то жизненная сила, то она только в этом: по-английски говорят - "нельзя верить собственной рекламе". Обо мне могут писать всё, что угодно, но если я сам действительно поверил, что да, я такой, ну и всё - конец всему. До тех пор, пока себя не принимаешь в том виде, как о тебе говорят, ты можешь оставаться самим собой, самостийной личностью. Этим я благодарен эмиграции. Для аудитории я могу оставаться стилистически чистым, незапятнанным.
Мистическая фиговина получается: одни и те же, слова, опубликованные на Западе, звучат так, опубликованные в советской газете - иначе. Я этого всегда старался избежать. Основной лозунг у меня - это та фраза, которую Синявский сказал в 65 году на допросе. Ему следователь, полковник КГБ говорит: "Ну как же вы можете такую антисоветчину писать?" Он отвечает: "Это не я, это мои герои в книге так говорят." Ему шили за это статью, и пришили. На том же допросе Синявский выдал гениальную фразу полковнику: "Понимаете, у меня с советской властью разногласия чисто стилистические." Эта фраза остаётся для меня до сих пор ключевой. По многим пунктам мы можем начать сходиться, но стилистические разногласия остаются и будут оставаться ещё некоторое время.
Хотя такие статьи как в этом приложении к "Советской культуре" - "Экран и сцена" ...начинаются проблески.
(Рассказывают про несбывшуюся мечту Кормильцева наградить А.Иванова 6-конечной звездой, а премию перевести в фонд сионистов).
- Есть определённого вида юмор, который рассчитан не на первое поколение, а на следующее. Дети лет через 20 просекли бы, в чём дело. Так что ему следовало это сделать.
Всё хорошее, всё заметное начинается со скандала. И размер скандала определяет размер самого события.
- Сейчас все диссиденты стали хорошими, а кто их травил, теперь цитирует Солженицына...
- К сожалению, я в эту мельницу тоже попадаю. В "Комсомольской правде" выходит очерк. Я это сделал умышленно. Мне позвонили люди из Бристоля, с телевидения. Оказалось, что новый корреспондент "Комсомольской правды" через своих знакомых вышел на ТВ Би Би Си в Бристоле - мне передали (мой телефон засекречен). Я ему позвонил, мы встретились. Он предложил сделать интервью - я после этого исчез на 3 месяца с намерением не делать ничего. Сами понимаете, "Комсомольская правда" относится к числу терминологических противоречий. К той же категории я отношу выражения "воровская честь" или "карело-финская полька". То есть первая часть исключает вторую. Но поехал в Киев на выставку и выяснилось, что на Украине местные партийные власти блокируют печатание "Комс. правды". Акции её начали повышаться. Вторая причина - клуб наш, НОРИС. Его пинают и бьют из-за того, что у меня образ непримиримого. Я в принципе непримиримый в какой-то степени. Но когда меняется ситуация - ломать хватит, надо начинать строить. Клуб наш - маленький кирпичик. Поэтому я решил всё-таки встретиться с этим комсомольцем, тем более, что он мне в частной беседе признался, что он как ответственный секретарь в своё время получал от комитета распечатки моих передач и всё думал: как бы его уесть? В каком-то смысле это на него повлияло: человек в течение многих лет карандашиком по моим строкам водил. Он уже знал, о чём говорить, и задавал грамотные вопросы. Мы с ним в течение 2 дней разговаривали, и он накатал очерк. Разговор вёлся без магнитофона, поэтому цитаты все переиначены, но он мне читал по телефону материал, и я дал согласие. Почему? У "Комсомольской правды" свой читатель, он от нашего дела отстранён. И вот говорят о всяких новых веяниях в жизни, о голодании, христианстве, работе на Би Би Си и пятое-десятое. Выходит очерк в принципе хвалебного толка. Об этом мечтали многие.
(См. "К П" от 11.07.90)
- Вы зря оправдываетесь. "Комсомольская правда" действительно изменилась в последнее время (рассказывают об интервью с ген. Калугиным, статье Нуйкина, о борьбе за освобождение А.Новикова).
0 Сева Новгородцев Лондон Би-Би-Си °
Братцы! Закончились шесть дней нашего пребывания в Союзе, поездки в Москву и Ленинград, концертов, встреч с норисменами. Шесть дней были для нас радостными, но и тяжелыми. Спать приходилось мало, на еду иногда времени не оставалось. Сейчас, по окончании шести дней, мы собираемся лететь в свой Лондон.
Что хочется сказать тем, кому на съезде побывать не удалось? Те, кто приехал, может быть вам расскажут, какая была обстановка -я этим заниматься не буду.
Впечатлений у меня много. Их за две минуты не расскажешь. Но встреча в лесу с норисменами была, конечно, памятной.
Карина Арчибальдовна, вспомни, как мы в потемках шли к костру, потом на следующий день ездили с норисменами на пароходе по реке...
Если бы удалось приехать всем, не знаю, как бы нам совладать со всей этой обстановкой, потому что те человек 250-300, которые приехали, не были обделены вниманием. Нам все-таки удалось со всеми поговорить, но я с трудом себе представляю, что было бы, если бы приехало в два раза больше. Два парохода, или уже целую флотилию бы выстроили по реке. Поэтому не огорчайтесь те, кто не попал,потому что протолкнуться было бы невозможно.
- Что хочется пожелать на будущее? Обращение мое к I-му съезду, смысл которого сводился к осознанию собственного достоинства и пониманию, что вы являетесь, в принципе, будущим, завтрашним, и хозяевами страны, и людьми, на которых все будет строиться, остается в силе. Я увидел, что сегодняшние люди отличаются от людей 15-летней давности. Они более умственно свободны, но физически еще не свободны вообще. Потому что жизнь, конечно, давит, как и раньше, но надежды не оставляйте, братцы, потому что зерна нового уже видны. И хоть не сразу, но они прорастут. И вот одним из таких зерен и является ваша свободная организация, не причастная пока ни к кому. Если даже она и будет официальной, то все равно она останется по сути своей независимой.
Так что, братцы, продолжайте переписываться друг с другом, дружить, потому что кроме вот этого человеческого общения друг с другом у нас в жизни не так уж и много есть радости. На этой основе человеческой ткани, которая у нас начала сформировываться кирпичик за кирпичиком, так жизнь и будет строиться. Это старые, может быть, штампы о дружбе, на которой будет строиться жизнь, но этого хочется пожелать.
- Пьем чай английский, из травы.
- Карина Арчибальдовна добавила: "Я хотела бы поблагодарить норисменов и норисменок, самое главное, за все. Мне было так радостно, что вы так любите Севу, как и я люблю Севу. Большое спасибо за все."
Братцы, помогай вам Бог!
