Вот картинки, знакомые детям больших городов…
глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 9, глава 10,
глава 11, глава 12, глава 14, глава 15, глава 17, глава 19, глава 21, глава 22
глава 23, глава 24, глава 25, глава 26, глава 27, глава 28, глава 29, глава 33

 

Глава 3.
«Человек хочет не только сам развиваться в направлении идеала, но и чтобы другие развивались по тому же плану; иными словами, идеал выступает как программа развития не уединённой личности, а человека как гражданина, как члена коллектива, заботящегося о других не меньше, чем о самом себе»
Психология для пединститутов. М., 1966.

Встретил как-то на Пушке былого соратника по Политклубу, сели на скамейку и просидели до полуночи, и вот когда компания молодой хипни, «пионеров», пошла по площади с речёвкой:
«Кто шагает дружно в ряд? – пионерский наш отряд!
Почему шагаем дружно? – потому что выпить нужно!»
 я развеселился, а он наоборот: «Нет, не нравится мне эта молодёжь, мы в 10 классе были идейные». А самому-то 23 года. И сразу ясно, что в Политклубе он состоял, но потом от Антареса откололся.
Но вернемся в «идейный» 10 класс (1). Первое собрание (неофициальное) политклуба – 182 мы провели на флэту у Фура (2) на Краснопролетарской. Подробностей не помню, скорее всего, я конопатил мозги собравшимся «высокими сферами» (3). В таком же духе пришлось разговаривать и с двумя официальными лицами: с историчкой Тамарой, которая вообще отличалась большими историческими познаниями, например, вождя монгольского народа упорно называла «ЦеЦенбалом» (4), а по поводу железнобоких Кромвеля была уверена, что они вооружались винтовками. Так что в мою достоевскую телегу ей поверить было нетрудно. Другое дело – школьный комсомольский секретарь Рошаль, подающий надежды карьерист, скользкий, как резиновая пробка в смывном бачке унитаза. По его разговору было вообще не понять, что он думает. Переспрашивал – получал новый дипломатический оборот, позволявший себя толковать и так, и эдак. С юных лет отличное владение профессией.
Зато к нам присоединился самый влиятельный в комитете комсомола, если не вообще во всей школе человек – мой одноклассник Быча (5). Это прозвище отражало только одну сторону многогранной натуры – внешность Аякса Теламонида и успехи во всех видах спорта. Не менее впечатляющими были его интеллектуальные достижения в точных и гуманитарных науках, кроме тех, где он состоял в ссоре с преподавателями. Тогда пятерки перемежались двойками и даже единицами. «Не буду я вам отвечать – и всё!» То он задвигался на герлах, то на преступном мире, то приходил с перевязанной головой или рукой в гипсе (представляю, в каком виде были те, с кем он не поладил). А однажды, погрузившись на уроке литературы в типичных представителей очередного реакционного периода, я почувствовал, что пахнет… горелым мясом. Что за херня? А это Быча жёг бумагу, раскалял здоровенный гвоздь и гвоздем этим выжигал себе на руке собственное имя. Предоставляю читателям самим судить, какая именно сторона этой противоречивой личности связала ее с Политклубом.
И вот пришел осенний день, когда на большой перемене мы с Бычей согнали в кабинет географии комитет комсомола, и я начал разъяснять дорогу к светлым далям. Но за отсутствием какого-либо ораторского опыта, все пошло, как говорится, не в косяк. Секретарь принялся задавать каверзные вопросы: «А поконкретнее нельзя ли?» Единственное, на что хватило ума уже в самый момент звонка – пригласить недоумевающих членов комитета на продолжение разговора после занятий, и не где-нибудь в классе, а в гостях у сына директора.
Несмотря на позор в кабинете географии, явились все, кто был нужен, и не только комитетчики, но и , например, Андрюша по прозвищу «Колбаса». Не удержусь от характеристики: сын капитана дальнего плавания и председательницы родительского комитета школы, которому запрещалось всё, что только можно запретить, в результате он не пил, не курил, не общался с девочками и одеваться вынужден был как провинциальный пенсионер. Клеши? Да вы что!! Колбасу я знал с 1 класса, и он автоматически входил в нашу компанию. А напротив сидели менее знакомые ребята, из параллельного медико-биологического 10 «Б». Оба спортивные, широкоплечие, похожие как братья, хотя на самом деле один был русский, другой латыш, и оба, в отличие от нас, математиков, люди серьезные и взрослые, себе на уме. Могу себе представить, что они думали, прихлебывая чай и слушая моё п…больство. «Вряд ли Смирнов чокнутый. Во-первых, он политсектор комитета комсомола. Во-вторых, отличник. В-третьих, из почтенной семьи. И другие тоже из почтенных семей, и они это дело поддерживают».
- Конечно, - говорят они, - Мы тоже за политклуб.
- О кей, - ликую я, - Тогда составим план операции «Че» в честь великого революционера Латинской Америки.
Мы у Шулей уже написали один план в конце весны, под скромным названием «Декларация московской молодёжи». Потом кто-то из нас пошел в дабл и, перепутав исписанную бумагу с чистой, оставил документ для последующего прочтения шулиной сестрой, студенткой. Какими-то невероятными ухищрениями удалось замять скандал. И я с тех пор стал крайне осторожен в обращении с бумагой. Страшно себе представить, что могло бы разразиться над нашими головами, если бы  если бы до юной леди дабл посетила хозяйка дома.
Новый (осенний) план был более практичен. Мы должны провести «невиданное в истории школы комсомольское собрание» 25 октября, чтобы «раскачать массы» и на гребне их активности водрузить знамя новорожденного политклуба. Уже тогда наши фанфары пугали больше, чем содержание.
(Сейчас я отвлекусь и врублю концертную запись группы БЕСКОНЕЧНЫЕ СКЛОКИ, где в зале явно происходит мочиловка под звуки песни «Пансион» - «Посвящается сумасшедшему дому!» Мы не одиноки, и дело не поросло травой).
Для затравки повесили на лестничной площадке 2 этажа газету «Гагаринец» (наша организация ВЛКСМ почему-то носила имя Гагарина). Вместо обычных заклинаний ее украшали необычные. Моя статья «Политклуб – начинание молодёжи» и «Борьба с буржуазной идеологией в Перово», подписанная второй фамилией Звездочетова (К. Миронов) и еще двумя его перовскими кентами.
Скушали.
И вот представьте себе нашу старую добрую 30-х годов постройки (с недавно пристроенным спортзалом) чинную и дисциплинированную школу, на сцену актового зала поднимается ухоженный молодой человек в серой школьной форме с круглым значком «ПК» и с микрофоном в руке. Поскольку исторические события должны быть записаны на магнитофонную пленку, а за запись отвечает наш техник Колбаса. Ему предстоит поступать на физфак МГУ, так что техникой заниматься разрешают. В президиуме школьные власти и представительница райкома комсомола. А в зале обычные ребята, которые видели эти собрания известно на чём, но – удивительное дело! – организованная группа в задних рядах встречает речь о Политклубе криками «ура» и аплодисментами. Тут-то впервые насторожилась директриса. Наметанным глазом она со сцены углядела, кто руководит группой поддержки. Это был Лёлик, о котором подробности впереди. Наконец, ваш покорный слуга распростер руки над сценой как проповедник :
- Друзья! Сейчас к нам приехала делегация единомышленников из Перова, из той самой школы 891, о которой вы уже немало наслышаны. Они отважно борются с буржуазной идеологией, а их руководитель в этом деле – товарищ Миронов!
И вот в зал «с походкой, с комплиментом»  заявляются пятеро, двое слегка приблатненного вида, а первым шагает … Нет, тут что-то не так.
- Кто это?
- Да брось, не может быть…
- Да я тебе говорю, Звездочётов!
Итак, в первый ряд, где «делегации из Перова» оставлены места, проходит хорошо всей школе известный дебошир и озорник Звездочётов.
Кто-то смеялся, а кто-то в президиуме побледнел. Секретарь, обменявшись мнениями с директрисой, пополз из президиума ко мне в первый ряд – именно пополз, хотя он был парень высокий, видный, любимец дам, но в данный момент старался оказаться поближе к полу и понезаметнее.
- Звездочётов выступать не будет, - прошипел он.
Здесь я впервые почувствовал себя человеком. Вышел на сцену и объявил:
- Слово предоставляется товарищу Миронову!
Бурные аплодисменты.
Зрелище становилось захватывающим даже для тех, кто опаздывал на футбол. А Костя сделал даже больше того, о чём его просили. Он мало распространялся о своём политклубе-891, это было бы скучно и залу, и ему самому, наверное, тоже, а прямо перешел к внешней политике.
- Мы решили бороться с уругвайскими фашистами, - сообщил он, - Они посадили в тюрьму товарища Арисменди (6), а мы решили устроить демонстрацию протеста перед уругвайским посольством, тем более, оно очень удобно расположено…
И начал объяснять, насколько там всё удобно: переулок узкий, изогнутый, и даже небольшая толпа произведет сильное впечатление, как будто это тысячная масса.
Конечно, подавляющее большинство слышало фамилию первого секретаря компартии Уругвая Арисменди первый раз в жизни – политинформации по газетным вырезкам, как известно, мало кто слушает – но на ребят подействовало, я думаю, то, что на собрании вдруг, против всех законов природы зазвучала нормальная человеческая речь, проявились какие-то живые эмоции. Другое дело, что речи могли бы быть и поумнее, но поумнее нам никто не предлагал.
После Кости начались экспромты. На сцену полез Быча.
- Всей школе надоели сугубо формальные мероприятия по поводу коллективного членства в обществе советско-румынской дружбы. То есть дружбы-то никакой и нету, а есть бюрократия, отправка  в Румынию каких-то никому не нужных канцелярских отчётов об учебе, развешивание стендов каких-то дурацких, вместо того, чтобы поставить действительно интересный вопрос: почему румынское правительство поддерживает отношения с чилийским фашизмом?
То есть, обвинил товарища Чаушеску в сообщничестве с Пиночетом – вполне обоснованно, между прочим.
Но тут уже президиум окончательно выпал в красный осадок: во избежание новых покушений на святое, было объявлено, что вопрос с демонстрацией должен решаться в райкоме (мы поверили (7), а сейчас отличникам учёбы и общественной работы вручат значки от ЦК ВЛКСМ «За отличную учёбу». Их и вручили торжественно всей нашей компании – Политклубу – одному за другим.
А после собрания Марго (8) вдруг обласкала Звездочетова, а наши хулиганы снимались на памятное фото с перовскими делегатами. Операция «Че» заканчивалась куда успешнее, чем высадка Фиделя Кастро и Че Гевары с «Гранмы». Только комсорг нашего 10 «А» - Володя (9) – подошёл ко мне и шёпотом спросил: «Слушай, а почему у комсомольцев из Перова не видно  комсомольских значков?»

 

1. Примечание 1983 г. Источником для этого периода служат, помимо содержимого голов, моей и соратников, еще и наш совместный дневник политклубов, декабрь 74 – июнь 75, и книжечка «Хроника московских санкюлотов», напечатанная осенью 1975 г. уже Антаресом тиражом 15 экз. Примечание публикатора: в комментарии к главе  4 указан вдвое меньший тираж. Увы, сейчас уже не установить точное кол-во копий этого великого труда (там портрет Гриши Лойфермана замечательный, подписано «товарищ Грегорий», почему-то через «е»).
2. Александр Фурман, сначала учился в 182-ой, в 10 классе перевелся в другую школу, потом член Комбрига. Опубликовал громадные (4 тома) воспоминания, в которых свёл счёты с одноклассниками: вашего покорного слугу назвал провокатором и интриганом, Звездочетова ядовитым лопушком етс. Имеет право, школьные товарищи вели себя не лучшим образом. Забавно только, что себя (в третьем лице: «Фурман твердо осудил») он представляет невинной жертвой «прежних друзей», которые его без спроса вписали в политическую организацию, а он, «Фурман даже не знал, как она называется». См. Книга Фурмана. Ч. 3. Вниз по кроличьей норе. М.: КомпасГид, 2012.
3. О контактах с Г.И. Куницыным, вдохновивших на создание политклубов, см. гл. 2, 5 и др.
4. Юмжагийн Цеденбал http://www.legendtour.ru/rus/mongolia/history/cedenbal.shtml
5.  Олег Заваруев
6. Родней Арисменди http://dic.academic.ru/dic.nsf/bse/156744/%D0%90%D1%80%D0%B8%D1%81%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B4%D0%B8
7. Т.е. блеф и достоевщина были характерны для всех без исключения участников драмы. Взрослые люди (в отличие от 16-летних энтузиастов) не могли не понимать, что вопросы внешней политики решаются не на уровне райкома.
8. Секретарь парторганизации.
9. Владимир Канивец